Помню, допивался до такого состояния, когда не слышал даже звук своего собственного внутреннего голоса. Перед глазами проносились люди без лиц, вырисовывались контуры высоток, мелькали огни уличных прожекторов, но сбивало с пути меня только одно – тишина внутри моей черепной коробки. Так странно: был голос – кипело все вокруг; его не стало – все исчезло. И я вместе с ним.